Резюме
В статье обсуждается проблема ожирения. Авторы анализируют эпидемиологию заболевания, роль в возникновении ожирения таких социальных и экономических факторов, как характер питания и нарушения пищевого поведения, физическая активность, продолжительность сна, уровень дохода, семейное положение, этническая принадлежность. Обсуждаются вопросы профилактики ожирения на разных уровнях: государственном, в семье, образовательных и лечебно-профилактических учреждениях.
Ключевые слова:ожирение, избыточная масса тела, эпидемиология, факторы риска, профилактика
Для цитирования: Вербовой А.Ф., Шаронова Л.А. Ожирение: эпидемиологические и социально-экономические аспекты, профилактика // Эндокринология: новости, мнения, обучение. 2019. Т. 8, № 3. С. 87-97. doi: 10.24411/2304-9529-2019-13009
Ожирение в настоящее время соответствует масштабам эпидемии и является важнейшей медико-социальной проблемой. В 2013 г. Американская ассоциация специалистов в области клинической эндокринологии и Американская коллегия эндокринологов предложили новую классификацию ожирения и признали его хроническим заболеванием со специфическими осложнениями. Сохранив в основе диагностики оценку индекса массы тела (ИМТ), рекомендованную Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), ее дополнили оценкой фенотипа ожирения и кардио-метаболического риска [1].
ИМТ считается универсальным маркером ожирения, рекомендованные значения которого варьируют в диапазоне 18,5-29,9 кг/м2, ИМТ 25-29,9 кг/м2 расценивается как избыточная масса тела (ИзбМТ) и ИМТ> 30 кг/м2 свидетельствует об ожирении.
Эпидемиологические аспекты ожирения у взрослых
По данным экспертов ВОЗ, на 2016 г. 39% взрослых старше 18 лет имели ИзбМТ, а 13% – страдали ожирением [2].
Учеными NCD Risk Factor Collaboration были проанализированы данные 1698 ранее опубликованных исследований общей численностью 19,2 млн человек, где оценивалась динамика изменения ИМТ у лиц старше 18 лет с 1975 по 2014 г. [3]. Было показано, что распространенность ожирения увеличилась с 3,2% в 1975 г. до 10,8% в 2014 г. у мужчин и от 6,4 до 14,9% у женщин (показатели, стандартизированные по возрасту). Ожидается, что к 2025 г. глобальное распространение ожирения достигнет 18% у мужчин и превысит 21% среди женщин, а распространенность ожирения с ИМТ >35 кг/м2 превысит 6% у мужчин и 9% у женщин. По информации ВОЗ (2009), ИзбМТ и ожирение в Российской Федерации имели 46,5% мужчин и 51,7% женщин [4].
Однако ИМТ не отражает типа распределения жировой ткани: абдоминальное ожирение (АО) ассоциировано с риском развития ишемической болезни сердца (ИБС), сахарного диабета типа 2 (СД2), онкологических и других заболеваний с высокой смертностью [5-7]. Эти заболевания значимо уменьшают продолжительность жизни пациентов с ожирением, а также продолжительность его здорового образа жизни.
В исследовании “Эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний и их факторов риска в регионах Российской Федерации” (ЭССЕ-РФ) была проведена оценка распространенности АО у более 21 тыс. человек в возрасте 25-64 лет из 13 регионов РФ. Распространенность АО составила 55% (44,0% среди мужчин и 61,8% среди женщин), в то время как ожирение по значению ИМТ (≥30 кг/м2) в среднем по Российской Федерации выявлено только в 33,4% случаев. В большинстве регионов доля лиц с АО превышала 50%, максимальная частота АО выявлена в Воронежской и Кемеровской областях [8].
С возрастом независимо от пола доля лиц с ожирением увеличивается как по критерию ОТ, так и по ИМТ. Однако динамика прироста доли женщин с ожирением по окружности талии (ОТ) более выражена. По данным исследования ЭССЕ-РФ, в возрасте 55-64 лет АО имеют 81% женщин и 57% мужчин [8]. Другие исследования также показывают резкий прирост распространенности АО у женщин в этой возрастной группе, в частности причинами АО являются период менопаузы и сопровождающие его изменения в метаболизме [9-11]. У мужчин выраженность АО часто растет вместе с увеличением общей массы тела, однако ряд авторов отмечают стабилизацию или даже некоторое снижение распространенности АО среди мужчин в возрасте старше 60 лет [12-15].
Эпидемиологические аспекты ожирения у детей и подростков
Ожирение взрослых напрямую связано с ожирением детей и подростков [16, 17]. По данным ВОЗ, распространенность ИзбМТ и ожирения во всем мире среди детей и подростков в возрасте 5-19 лет с 1975 по 2016 г. резко возросла – с 4 до 18%. По данным ВОЗ, в Российской Федерации в 2016 г. ИзбМТ имели 18% девочек и 19% мальчиков, ожирение – 6% девочек и 8% мальчиков [2].
В 2014 г. в Российской Федерации были утверждены Федеральные клинические рекомендации (протоколы) по ведению детей с эндокринными заболеваниями, где стандартизирован подход к диагностике ИзбМТ и ожирения в зависимости от возраста по z-критерию [18]. За основу были взяты таблицы и графики ИМТ, разработанные ВОЗ по данным 6 стран (Бразилия, Гана, Индия, Норвегия, Оман, США) [19]. В исследовании распространенности ИзбМТ и ожирения у детей школьного возраста Н.Б. Куприенко и соавт. (2018) отметили, что распространенность ИзбМТ у детей после пересчета по критериям ВОЗ составила 18,2% (вместо 13,7%), ожирения – 6,2% вместо 3,6% [20].
Распространенность ИзбМТ и ожирения у детей в различных регионах РФ была показана в мульти центровом исследовании более 5 тыс. детей в возрасте 5, 10 и 15 лет, проживающих в Астрахани, Екатеринбурге, Красноярске, Санкт-Петербурге и Самаре. Частота ИзбМТ и ожирения у обследованных детей в среднем составила 19,9 и 5,6% соответственно и не зависела от региона проживания. Максимальная распространенность ИзбМТ и ожирения у мальчиков выявлена в 10 лет. Максимальная частота ИзбМТ и ожирения у девочек отмечена в возрасте 5 и 10 лет соответственно. Минимальная распространенность ИзбМТ и ожирения у мальчиков и девочек встречалась в 15 лет [21].
Подобные результаты получили и Л.С. Намазова-Баранова и соавт. (2018) при оценке физического развития 2540 учащихся образовательных учреждений в возрасте 11 и 15 лет в регионах РФ. Авторы отметили, что в группе мальчиков 11 лет ожирение встречается в 2 раза чаще, чем среди 15-летних. Среди 11-летних девочек ожирение регистрировалось в 3 раза чаще, чем в 15 лет (р<0,001). Были выявлены и региональные особенности: наибольшее число детей с ожирением в Российской Федерации зафиксировано среди мальчиков 11 лет в Дальневосточном федеральном округе (21,43%), а среди девочек этой возрастной группы – в Крыму (13,04%) [22].
Социально-экономические аспекты ожирения
Характер питания, физическая активность и ожирение
Ожирение – многофакторное заболевание. Весомой причиной роста ожирения как среди детей и подростков, так и у взрослых, служит характер питания. Б.А. Онгоева и соавт. (2018) при обследовании 158 детей с АО и 59 с нормальной массой тела (средний возраст 12,0±0,44 года) провели оценку ранговой значимости риск-факторов формирования метаболического синдрома. Оказалось, что самым высоким статистически значимым фактором риска было частое употребление фастфуда, далее по убыванию шли частое употребление газированных напитков и нерациональное питание [23].
Данные анкетного опроса, проведенного А.В. Таранцовой (2016), по оценке рациональности питания населения Ростовской области также свидетельствуют о недостаточном потреблении молодыми людьми свежих овощей, фруктов и рыбы (у 75-80%), а также пристрастии к сладкому и животным жирам (у 50%) [24].
Проблема нерационального питания действительно глобальна – уже на этапе развития плода особенности диеты беременной, а в последующем кормящей женщины оказывают значимое влияние на риск развития ожирения у ребенка. Материнское ожирение повышает риск неблагоприятного программирования метаболизма плода с развитием избыточной жировой ткани и инсулинорезистентности, что значительно осложняет прогнозы по развитию у него ожирения и метаболического синдрома в дальнейшей жизни [25]. M.E. Perez-MoraLes и соавт. (2012) сообщают, что выраженный набор массы тела у женщины в период беременности в последующем увеличивает риск развития метаболических расстройств и ожирения у ребенка [26].
Влияние предгестационной массы тела женщины на массу тела ребенка показали также С.А. Сметанина и соавт. (2018). В проспективном исследовании 1000 женщин и их новорожденных ими было выявлено, что ИзбМТ и ожирение при наступлении беременности имели 41% женщин. В неонатальном периоде у каждого 4-го новорожденного была выявлена патологическая масса тела – макро- (13,5,3%) и микросомия (11,3%). Установлено, что у женщин с ожирением I степени случаи рождения детей с макросомией были чаще (33,3%), чем у женщин с нормальной массой тела (12%; р<0,001). Как макро-, так и микросомия при рождении могут являться факторами риска метаболического синдрома в будущем [27].
Продолжительное грудное вскармливание и правильный характер пищи кормящей женщины препятствуют увеличению ИМТ ребенка [28]. Неблагоприятно могут влиять на массу тела ребенка и такие факторы, как возраст матери старше 30 лет, осложненное угрозой прерывания, преэклампсией и инфекциями течение беременности, оперативное родоразрешение и перинатальная энцефалопатия [29].
В исследовании ЭССЕ-РФ отмечено, что рост ожирения обусловлен не только существенным изменением структуры питания, но и снижением физической активности, особенно в крупных городах, где использование населением личного транспорта в последние 25 лет существенно выросло. Особо подчеркивалось, что наибольшая частота низкой физической активности выявлена у лиц молодого и среднего возраста (25-44 лет). Это, вероятно, обусловлено не только особенностями современного рабочего процесса, но и характером досуга [30].
По данным ВЦИОМ, доля россиян, занимающихся спортом, выросла с 38% в 2006 г. до 60% в 2018 г. Наиболее активно занимаются спортом (ежедневно/почти ежедневно) 18-24-летние респонденты, а также люди >60 лет. Главным препятствием на пути к занятиям спортом россияне называют отсутствие времени, также причиной отказа от занятий спортом были плохое состояние здоровья, нехватка денег и силы воли [31].
Определенную роль в формировании здорового образа жизни оказывает семья. С.Н. Виниченко и соавт. (2017) оценили физическое развитие детей в зависимости от отношения родителей к спорту. Оказалось, что в группе не занимающихся спортом детей количество физически неактивных родителей было почти в 3 раза выше по сравнению с другими группами. Ожидаемо, что при этом значительно чаще ИзбМТ имели дети в семьях, не занимающихся спортом [32].
Также необходимо учитывать, что у людей, имеющих высокую физическую подготовку, увеличение ИМТ может быть связано со значительным развитием мышечной массы. В таком случае для оценки пищевого статуса будут более информативны методы, учитывающие состав тела, например биоимпедансный анализ [33].
Доход, семейный и социальный статус, этническая принадлежность и ожирение
Плохие социально-экономические условия также являются фактором риска ожирения как у взрослых, так и у детей [34, 35]. Социально-экономический статус может в определенной мере ограничивать характер “продуктовой корзины”, физической активности и других мероприятий по борьбе с лишней массой тела, определяющих связь между социально-экономическим положением и АО. В этом аспекте общее ожирение чаще выявляется у лиц с низким доходом или не имеющих работы. Так, в странах, имеющих высокий экономический доход, распространенность АО варьирует от 33,9 до 56% [13, 36-39], а в странах со средним и низким социально-экономическим положением населения его распространенность достигает 74% [14, 40-43]. В то же время отмечается некоторое стирание границ в отношении дохода и социального статуса. Так, C. Lifschitz (2015) отметил, что число белых детей и подростков с ожирением приближается к таковому среди мексиканских и афроамериканских детей и подростков, проживающих на территории США [44].
Не было выявлено прямой связи между АО, социальным и семейным статусом, а также отсутствием работы и в исследовании ЭССЕ-РФ. Однако было отмечено, что риск АО в браке статистически выше среди молодых лиц и мужчин старшей возрастной группы. ОТ была больше у работающих мужчин по сравнению с теми, кто никогда не работал, а у женщин зависимости ОТ и занятости не выявлено. Было также установлено, что лица с АО достоверно чаще имели более низкий уровень образования и дохода [45].
М.И. Ганусенкова и соавт. (2017) также сообщают об отсутствии статистически значимых различий как у мужчин, так и у женщин с АО по таким аспектам, как занятость, семейное положение, образование, по сравнению с лицами без данной патологии [46].
Продолжается обсуждение распространенности ожирения, критериев оценки АО и их ассоциация с метаболическими и сердечно-сосудистыми рисками в различных этнических группах. У представителей азиатской популяции нередко выявляется более высокий процент висцерального жира при относительно невысоких показателях ИМТ и ОТ, чем у лиц европейской популяции. Однако даже при меньших значениях ИМТ и ОТ они более подвержены ассоциированным с ожирением заболеваниям, чем европейцы [47]. В этой связи для Юго-Восточной Азии и Китая были оптимизированы диагностические значения ОТ – 90 см для мужчин и 80 см для женщин [48], а в Японии используют значения 85 см для мужчин и 90 см для женщин [49].
На территории России также проживают много представителей различных азиатских этносов. Т.Н. Маркова и соавт. (2014) на примере популяции Чувашской Республики с учетом этнической принадлежности по критериям ВОЗ показали более высокую распространенность ожирения и МС у русских, чем у чувашей. Увеличение массы тела сопровождалось прогрессированием всех метаболических отклонений: у лиц с ожирением метаболический синдром (МС) был выявлен в 42,2% случаев, у лиц с ИзбМТ – в 29,6%. По данным авторов, возникновение ИзбМТ и ожирения было сопряжено с ростом инсулинорезистентности. У чувашей ассоциация МС с инсулинорезистентностью была значительно выше, чем у русских [50].
Повышение значимости городского образа жизни в развитии современного общества и связанные с этим ухудшение экологии, изменение циркадного ритма из-за повсеместного использования искусственного освещения, длительного пребывания за компьютером и использования других современных устройств коммуникации играют важную роль в развитии и прогрессировании ожирения [51-53].
Т.М. Климова и соавт. (2015) в своей работе отмечают, что рост показателей заболеваемости болезнями эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ по Республике Саха (Якутия) с 1992 по 2012 г. связан с изменением не только характера питания, но и привычного для этого региона социально-экономического уклада жизни. Урбанизация привела к снижению времени холодового воздействия на человека и уровня физической активности населения – это и привело к нарушению баланса между поступлением и расходом энергии, способствуя ожирению [54].
Десинхронизация биологических ритмов лежит в основе социально значимых заболеваний нервной, сердечно-сосудистой, репродуктивной и эндокринной систем. Сменная и особенно ночная работа нарушает естественный ритм биологических функций организма. И.С. Джериевой и соавт. (2012) были обследованы более 1000 мужчин на 8 промышленных предприятиях Ростовской области в зависимости от графика трудовой деятельности. Было отмечено, что у лиц, работающих посменно, значимо чаще диагностировали АГ (34,4 против 27,4%), АО (69,2 против 19,3%) и нарушения углеводного обмена (19,0 против 10,6%) [55].
И.В. Бухтияров с соавт. (2016) исследовали распространенность МС среди инспекторов ДПС ГИБДД г. Нижнего Новгорода, работающих в режиме 12-часовых дневных и ночных дежурств. Авторы показали, что частота МС (53,0+5,41%) у автоинспекторов превышала среднестатистическую, у 76,5+4,59% инспекторов зарегистрирована АГ, у 63,5+ 5,22% – АО. С увеличением стажа работы повышалась частота МС [56]. T.A. Hartley и соавт. (2014) также описывают более высокую распространенность факторов риска сердечнососудистых заболеваний (курения, высоких уровней ожирения, АГ и дислипидемии) у американских полицейских при сменном характере труда [57].
Хроническое недосыпание увеличивает риск развития ожирения и СД и у медицинских работников [58]. C. Ramin и соавт. (2015) в когортном исследовании более 54 тыс. медсестер отмечено, что у работающих в ночные смены возрастала вероятность ожирения (ИМТ ≥30 кг/м2) и более высокого общего потребления калорий (≥1715 ккал/сут) [59].
Даже у абсолютно здоровых людей с нормальным ИМТ, у которых отсутствуют признаки инсулинорезистентности, уменьшение продолжительности сна до 4 ч в сутки приводит к ухудшению результатов теста на толерантность к глюкозе на 40%. Состояние хронического стресса и недосыпание запускают механизмы, напрямую ведущие к возникновению инсулинорезистентности и увеличению массы тела. Нормализация продолжительности сна играет существенную роль в профилактике МС [60].
Нарушение пищевого поведения, депрессия и ожирение
В 95% случаев в основе ожирения лежит нейрохимический дефект церебральных систем, регулирующих пищевое поведение (ПП) и гормональный статус [61]. Нарушение ПП, лежащее в основе пищевой зависимости, является одним из проявлений аддиктивного поведения [62]. ПП включает в себя установки, формы поведения, привычки и эмоции, касающиеся еды, которые индивидуальны для каждого человека [63]. Расстройство ПП по типу переедания и синдрома ночной еды наиболее часто встречаются у пациентов с избыточной массой тела. Расстройство ПП по типу переедания в общей популяции встречается у 1,5-2,0% населения, у 10-30% среди пациентов, обращающихся за медицинской помощью по поводу ИзбМТ и ожирения, и 6-47% пациентов бариатрических клиник [64]. Распространенность синдрома ночной еды в популяции составляет около 1,5%, среди пациентов в центрах коррекции массы тела – 9-14%, а у кандидатов на бариатрическое лечение – 9-42% [65].
У больных ожирением с нарушением ПП врачебные рекомендации и диета часто не имеют высокой эффективности. Х.М. Ахмадуллина и соавт. (2018) при обследовании женщин с ИзбМТ и отмечающих у себя признаки зависимости от еды выявили более частые жалобы на здоровье, неустроенность на работе и в личной жизни, на настроение и уверенность. Они более склонны к тревогам, депрессиям, медленнее приспосабливаются к жизни и ситуациям, чем женщины с нормальной массой тела. Было установлено, что ведущими детерминантами аддиктивного ПП у них были наличие в семье других родственников с ИзбМТ, отсутствие волевых ограничений в питании, опыт недоедания и образ жизни [62].
А.Ф Караева. и соавт. (2018) отметили наличие депрессии более чем у 80% пациенток с ИзбМТ, из них 4,5% имели тяжелую депрессию [66]. Е.В. Митрошина (2011) при обследовании молодых мужчин с ожирением, манифестировавшим в пубертатный период, отмечает нарастание депрессии с увеличением длительности ожирения [67]. В этой связи лечение ожирения не может быть успешным без адекватной поведенческой терапии, которая создаст у пациента мотивацию на снижение массы, ориентирует его на изменение образа жизни и самоконтроль.
Доминирующими среди мотивов к лечению ИзбМТ и ожирения являются установка на изменение внешности, профилактика ассоциированных с ожирением заболеваний и стремление улучшить здоровье, повысить сексуальную привлекательность и самооценку. Мотивация к изменению образа жизни имеет и гендерные особенности, например ведущим мотивом к лечению у женщин является установка на устройство личной жизни [68].
Профилактика ожирения
На сегодняшний день основным методом борьбы с ожирением должна стать профилактика, которую нужно проводить на государственном уровне, в семье, в образовательных и лечебно-профилактических учреждениях [69].
Профилактика ожирения на государственном уровне
В рамках мероприятий по профилактике ожирения на государственном уровне необходимо ограничение рекламы продуктов питания, обладающих избыточной калорийностью, во время детских программ и прайм-тайма; повышение доступности продуктов здорового питания (фруктов, овощей, маложирных мясных и молочных продуктов) и физической активности. К сожалению, коммерциализация спортивной инфраструктуры препятствует развитию массового спорта. Необходима активная работа в направлении внедрения физкультпаузы на производстве, утренней гимнастики, разработки маршрутов для пеших и других активных прогулок и походов, доступных для массового использования. Летние оздоровительные учреждения, дворовые спортивные площадки, другие простейшие спортивные сооружения могут стать местами обучения населения, особенно детей и молодежи, навыкам физической культуры и формирования здорового образа жизни.
В Дании продукты питания, содержащие избыточное количество жиров и простых углеводов, маркируются с указанием их потенциальной вредности. Полезные продукты питания маркируются более красочно, чтобы сделать их более привлекательными. Кроме того, дополнительными мерами, ограничивающими потребление вредных продуктов питания, является повышение цен, продажа их только в определенных отделах или магазинах. Однако исследователи столкнулись с непониманием и противодействием со стороны большинства производителей и продавцов, которые отказались участвовать в данной программе из-за вероятного снижения доходов, что показало необходимость поддержки правительства и формирование законодательной базы в этом направлении [70, 71]. В Испании D. Campos и соавт. (2016) оценили рекламу продуктов на телевидении. Оказалось, что большая часть их относилась к продуктам с повышенным содержанием насыщенных жиров и простых сахаров и, как правило, демонстрировалась в дневное время и в детских программах [72].
Профилактика ожирения в общеобразовательных учреждениях и семье
Основные мероприятия по профилактике ожирения в общеобразовательных учреждениях должны включать занятия по культуре питания и физической активности, необходимо предупреждать гиподинамию путем проведения физкультминуток. Важно не допускать переутомления детей из-за больших объемов домашних заданий, дополнительных внешкольных занятий. Необходимо уделять большое внимание питанию в образовательных учреждениях: организовать горячее питание, убрать высококалорийные напитки и десерты в школьной столовой, не принуждать к еде и насильственно не кормить в дошкольных учреждениях.
В семье для профилактики ожирения необходимо организовать активный досуг, совместные прогулки и занятия физкультурой и спортом. Важно ограничить просмотр телевизора и использование современных электронных устройств (компьютера, планшета, смартфона и др.), организовать приготовление и прием пищи всей семьей с привлечением детей, обеспечить регулярный завтрак и не использовать еду в качестве вознаграждения или наказания.
Профилактика ожирения в лечебно-профилактических учреждениях
Мероприятия по профилактике ожирения в лечебно-профилактических учреждениях должны включать пропаганду грудного вскармливания, раннее выявление детей с ИзбМТ и своевременное направление детей с ожирением к эндокринологу, диетологу, психологу, врачу ЛФК. Высокую эффективность в работе по профилактике и лечению ИзбМТ и ожирения могут иметь созданные при детских поликлиниках специализированные центры.
Ч.Р. Бакиева и соавт. (2015) сообщают о результатах работы созданной при детской поликлинике школы здорового образа жизни. В школе в течение 3 мес проводили занятия для девочек школьного возраста (от 10 до 17 лет) с ИМТ 85-97%о, ОТ>80 см (в среднем ОТ 85,3±2,1 см). В работе с пациентами использованы методы, направленные на снижение избыточной массы тела: оптимизация пищевого поведения, физической активности, режима дня, мотивация ребенка к здоровому образу жизни [73]. Хорошая эффективность в плане предотвращения набора массы тела детьми с высоким риском развития ожирения показана при проведении индивидуальных и групповых программ для родителей. Занятия направлены на изучение основ правильного питания и физической активности, способов совладания со стрессом [74].
Экономические затраты на ожирение
Несмотря на важную роль профилактических мероприятий на осуществление таких программ в странах Европейского союза выделяется не более 7% бюджетов здравоохранения [75]. Анализировать экономические потери сложно, однако проведенные исследования показывают существенное влияние нездорового питания на издержки даже в экономически развитых странах. При этом учитываются не только прямые издержки в виде медицинских услуг, а также косвенные – выход на работу в состоянии болезни, ведущий к потере производительности труда и ошибкам в работе, невыход на работу, досрочный выход на пенсию, преждевременную смерть, и нематериальные – психологические потери для больных и помощников по уходу за ними. Оценка связей экономического бремени с нездоровым питанием в основном проводится при изучении заболеваний, сопутствующих ожирению: сердечно-сосудистых заболеваний, опухолей различных отделов кишечника, молочной железы, сахарного диабета и др. [76].
При анализе учитывают этнические, культурные, личностные пищевые предпочтения, стоимость пищевых продуктов для оценки популяционных рисков. Разработаны индекс здорового питания (HEI), альтернативный индекс здорового питания (AHEI), позволяющие определить через потребление пищевых продуктов риски развития хронических заболеваний [77].
Так, в Австралии ежегодные экономические потери от нездорового питания составляют 1,4 млрд евро, а в Великобритании – 8,5-9,5 млрд евро, что в перерасчете на душу населения по странам составляет соответственно 63 и 156 евро [78, 79]. В Бразилии ежегодные затраты, связанные с ожирением, составляют 2152 млрд долл. США [80].
На величину затрат влияет также степень ожирения. По данным N.C. Onwudiwe и соавт. (2011), ежегодные затраты на 1 человека с ИзбМТ составляют 3115 долл. США, с ожирением I степени – 3686, II степени – 4386 [81].
Была проведена оценка экономической стоимости ожирения в Российской Федерации. Авторы рассчитали стоимость основных ассоциированных с ожирением заболеваний [острой недостаточности мозгового кровообращения (ОНМК), острого инфаркта миокарда (ИМ) и СД2] с использованием клинико-экономического анализа “стоимость болезни”, т.е. были оценены только прямые издержки государства, непосредственно связанные с лечением (амбулаторно-поликлиническая, скорая, стационарная помощь и санаторно-курортное лечение). По данным исследования, ежегодно прямые затраты государства на пациентов с ОНМК составляют около 71 млрд руб., с ИМ – около 36 млрд, с СД2 – около 407 млрд руб. С учетом популяционного риска развития заболеваний при наличии ожирения вклад данной патологии в общие затраты государства на лечение и ведение пациентов с ОНМК приблизительно составляют 10,7 млрд руб., с ИМ – 12,5 млрд, с СД2 – 346,3 млрд руб. [82].
Показатели затрат, связанных с ожирением, будут еще выше, если учитывать также данные о лицах с ИзбМТ, а также последствия для здоровья у детей и подростков с увеличенным ИМТ [83].
Проблема ожирения напрямую коснулась нашего общества. Высокая распространенность ИзбМТ и ожирения в первую очередь требует внедрения государственных программ в отношении повышения физической активности как взрослого, так и детского населения, внедрения программ по изменению окружающей среды и городской инфраструктуры с целью увеличения двигательной активности населения, а также программ контроля качества потребляемой пищи, рекламы продуктов питания. В процессе лечения и наблюдения пациентов с ИзбМТ и ожирением в связи с частым наличием у них ассоциированных с ожирением заболеваний необходимо своевременно привлекать разных специалистов. Важно также активно выявлять у пациентов с ожирением нарушения пищевого поведения, оказывать профессиональную психологическую поддержку с целью исправления нарушенного пищевого стереотипа, снижения доминирующей роли пищевой мотивации, ликвидации искаженных связей между эмоциональным дискомфортом и приемом пищи. Все эти мероприятия повысят эффективность лечения ожирения и профилактику его рецидивов.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Литература
1. Garvey W., Garber A.J., Mechanick J.I., Bray G.A. et al. American association of clinical endocrinologists and American college of endocrinology position statement on the 2014 advanced framework for a new diagnosis of obesity as a chronic disease // Endocr. Pract. 2014. Vol. 20, N 9. P. 977-989.
2. World Health Organization. Obesity and Overweight. Factsheet. WHO Media Centre. URL: https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/detail/obesity-and-overweight
3. NCD Risk Factor Collaboration (NCD-RisC). Trends in adult bodymass index in 200 countries from 1975 to 2014: a pooled analysis of 1698population-based measurement studies with 19-2 million participants // Lancet. 2016. Vol. 387, N 10 026. P. 1377-1396.
4. World Health Organization. Global Health Risks: Mortality and Burden of Disease Attributable to Selected Major Risks, 2009. URL: http://www.who.int/healthinfo/global_burden_disease/global_health_risks/en/index.html
5. Eckel N., Li Y., Kuxhaus O. et al. Transition from metabolic healthy to unhealthy phenotypes and association with cardiovascular disease risk across BMI categories in 90 257 women (the Nurses’ Health Study): 30 year follow-up from a prospective cohort study // Lancet Diabetes Endocrinol. 2018. Vol. 6, N 9. P. 714-724.
6. Kerr J., Anderson C., Lippman S.M. Physical activity, sedentary behavior, diet, and cancer: an update and emerging new evidence // Lancet Oncol. 2017. Vol. 18, N 8. P. e457-e471.
7. Flegal K.M., Kit B.K., Orpana H. et al. Association of all-cause mortality with overweight and obesity using standard body mass index categories: a systematic review and meta-analysis // JAMA. 2013. Vol. 309, N 1. P. 71-82.
8. Баланова Ю.А., Шальнова С.А., Деев А.Д., Имаева А.Э. и др.; от имени участников исследования ЭССЕ-РФ. Ожирение в российской популяции – распространенность и ассоциации с факторами риска хронических неинфекционных заболеваний // Рос. кардиол. журн. 2018. Т. 23, № 6. С. 123-130.
9. Theodoro H., Rodrigues A.D., Mendes K.G. et al. Reproductive characteristics and obesity in middle-aged women seen at an outpatient clinic in southern Brazil // Menopause. 2012. Vol. 19, N 9. P. 1022-1028.
10. Mendes K.G., Theodoro H., Rodrigues A.D., Olinto M.T.A. Prevalence of metabolic syndrome and its components in the menopausal transition: a systematic review // Cad. Saude Publica. 2012. Vol. 28, N 8. P. 14231437.
11. Lovejoy J. Weight gain in women at midlife: the influence of menopause // Obes. Manag. 2009. Vol. 10. P. 52-56.
12. Pradhan A.D. Sex differences in the metabolic syndrome: implications for cardiovascular health in women // Clin. Chem. 2014. Vol. 60, N 1. P. 44-52.
13. Riediger N.D., Clara I. Prevalence of metabolic syndrome in the Canadian adult population // Can. Med. Assoc. J. 2011. Vol. 183, N 15. P. E1127-E1134.
14. Da S., Linhares R., Horta B.L. et al. Distribution of general and abdominal obesity in adults in a city in southern Brazil // Cad. Saude Publica. 2012. Vol. 28, N 3. P. 438-447.
15. Alves R.F.S., Faerstein E. Educational in equality in the occurrence of abdominal obesity according to gender and color/race: the Pro-Health Study, 1999-2001 and 2011-2012 // Cad. Saude Publica. 2016. Vol. 32, N 2. Article ID e00077415.
16. Mead E., Batterham A.M., Atkinson G., Ells L.J. Predicting future weight status from measurements made in early childhood: a novel longitudinal approach applied to Millennium Cohort Study data // Nutr. Diabetes. 2016. Vol. 6. P. e200.
17. Ward Z.J., Long M.W., Resch S.C. et al. Simulation of growth trajectories of childhood obesity into adulthood // N. Engl. J. Med. 2017. Vol. 377, N 22. P. 2145-2153.
18. Федеральные клинические рекомендации (протоколы) по ведению детей с эндокринными заболеваниями / под ред. И.И. Дедова, В.А. Петерковой. М. : Практика, 2014. 442 с.
19. Ogden C.L., Carroll M.D., Kit B.K., Flegal K.M. Prevalence of childhood and adult obesity in the United States, 2011-2012 // JAMA. 2014. Vol. 311, N 8. P. 806-814.
20. Куприенко Н.Б., Смирнова Н.Н. Распространенность избыточной массы тела и ожирения у детей школьного возраста Санкт-Петербурга // Профилакт. и клин. мед. 2018. № 2 (67). С. 23-30.
21. Тутельян В.Л., Батурин А.К., Конь И.Я. и др. Распространенность ожирения и избыточной массы тела среди детского населения РФ: мультицентровое исследование // Педиатрия. Журн. им. Г.Н. Сперанского. 2014. Т. 93, № 5. С. 28-31.
22. Намазова-Баранова Л.С., Елецкая К.А., Кайтукова Е.В., Макарова С.Г. Оценка физического развития детей среднего и старшего школьного возраста: анализ результатов одномоментного исследования // Педиатр. фармакол. 2018. Т. 15, № 4. С. 333-342.
23. Онгоева Б. А., Алымбаев Э. Ш., Кожоназарова Г. К., Карашева Н. Т. Факторы риска формирования метаболического синдрома у детей // Бюл. науки и практики. 2018. Т. 4, № 11. С. 101-109.
24. Таранцова А.В. Нездоровое питание молодежи – фактор риска хронических неинфекционных заболеваний нации // Евразийский кардиол. журн. 2016. № 3. С. 107.
25. Кажина М.В. Беременность на фоне ожирения: дебют метаболического синдрома матери и программирование метаболического синдрома плода // Охрана мат. и детства. 2018. № 1 (31). С. 17-22.
26. Perez-Morales M.E., Bacardf-Gascon M., Jimenez-Cruz A. Childhood overweight and obesity prevention interventions among Hispanic children in the United States: systematic review // Nutr. Hosp. 2012. Vol. 27, N 5. Р. 1415-1421.
27. Сметанина С.А., Суплотова Л.А., Храмова Е.Б., Гирш Я.В. Ожирение у матери и метаболические нарушения у потомства: возможные влияния // Бюл. сибир. мед. 2018. Т. 17, № 2. С. 93-99.
28. Симаненков В.И., Тихонов С.В., Ильяшевич И.Г. и др. Эпидемиология, социальные аспекты и патогенез ожирения // Вестн. Северо-Западного гос. мед. ун-та. 2017. T. 9, № 1. С. 21-27.
29. Левчук Л.В. Здоровье, макро- и микронутриентная обеспеченность детей дошкольного и младшего школьного возраста. Профилактика алиментарно-зависимых заболеваний : дис. … д-ра мед. наук. Екатеринбург, 2018. 295 с.
30. Муромцева Г.А., Концевая А.В., Константинов В.В. и др. Распространенность факторов риска неинфекционных заболеваний в российской популяции в 2012-2013 гг. Результаты исследования ЭССЕ-РФ // Кардиоваскулярная тер. и профилактика. 2014. Т. 13, № 6. С. 4-11.
31. Спортивная Россия: быстрее, выше, сильнее! Пресс-выпуск ВЦИОМ № 3746. 28 августа 2018. URL: https://wciom.ru/index. php?id=236&uid=9272
32. Виниченко С.Н., Перевощикова Н.К., Дракина С.А., Черных Н.С. Роль семьи в формировании здорового образа жизни детей дошкольном возрасте // Мать и дитя в Кузбассе. 2017. № 4 (71). С. 20-25.
33. Гаврюшин М.Ю., Сазонова О.В., Горбачев Д.О., Фролова О.В. Гигиеническая оценка пищевого статуса различных групп населения с применением аппаратных методов диагностики // Аспирантский вестн. Поволжья. 2018. № 1-2. С. 33-38.
34. Sommer I., Griebler U., Mahlknecht P. et al. Socioeconomic inequalities in non-communicable diseases and their risk factors: an overview of systematic reviews // BMC Public Health. 2015. Vol. 15. P. 914-926.
35. Hosseinpoor A.R., Parker L.A., d’Espaignet E.T., Chatterji S. Socioeconomic inequality in smoking in low-income and middle-income countries: results from the World Health Survey // PLoS One. 2012. Vol. 7, N 8. Article ID e42843.
36. Beltran-Sanchez H., Harhay M.O., Harhay M.M., McElligott S. Prevalence and trends of metabolic syndrome in the adult U.S. population, 1999-2010 // J. Am. Coll. Cardiol. 2013. Vol. 62, N 8. Р. 697-703.
37. Gutierrez-Fisac J.L., Guallar-Castillon P., Leon-Munoz L.M. et al. Prevalence of general and abdominal obesity in the adult population of Spain, 2008-2010: the ENRICA study // Obes. Rev. 2012. Vol. 13, N 4. Р. 388-392.
38. Schienkiewitz A., Mensink G.B.M., Scheidt-Nave C. Comorbidity of overweight and obesity in a nationally representative sample of German adults aged 18-79 years // BMC Public Health. 2012. Vol. 12. Р. 658.
39. Sardinha L.B., Santos D.A., Silva A.M. et al. Prevalence of overweight, obesity, and abdominal obesity in a representative sample of Portuguese adults // PLoS One. 2012. Vol. 7, N 10. Article ID e47883.
40. Barquera S., Campos-Nonato I., Hernandez-Barrera L. et al. Prevalence of obesity in Mexican adults 2000-2012 // Salud Publica Mex. 2013. Vol. 55, suppl. 2. P. S151-S160.
41. Misra A., Shrivastava U. Obesity and dyslipidemia in South Asians // Nutrients. 2013. Vol. 5, N 7. Р. 2708-2733.
42. Du T., Sun X., Yin P. et al. Secular trends in the prevalence of low risk factor burden for cardiovascular disease according to obesity status among Chinese adults, 1993-2009 // BMC Public Health. 2014. Vol. 14. Р. 961.
43. Chukwuonye I.I.,Chuku A., Onyeonoro U.U. et al. Prevalence of abdominal obesity in Abia State, Nigeria: results of a population-based house-to-house survey // Diabetes Metab. Syndr. Obes. 2013. Vol. 6. Р. 285-291.
44. Lifschitz C. Early life factors influencing the risk of obesity // Pe-diatr. Gastroenterol. Hepatol. Nutr. 2015. Vol. 18, N 4. P. 217-223.
45. Жернакова Ю.В., Железнова Е.А., Чазова И.Е. и др.; от имени участников исследования. Распространенность абдоминального ожирения в субъектах Российской Федерации и его связь с социально-экономическим статусом, результаты эпидемиологического исследования ЭССЕ-РФ // Тер. арх. 2018. № 10. С. 14-22.
46. Ганусенкова М.И., Асеева А.А., Нелидова А.С. и др. Медико-социальные аспекты абдоминального ожирения у посетителей торговых центров Твери // Тверской мед. журн. 2017. № 3. С. 81-83.
47. Беленькая Л.В. Критерии ожирения в азиатской популяции. Обзор литературы // Acta Biomedica Scientifica. 2018. Т. 3, № 3. С. 99102.
48. World Health Organization. Regional Office for the Western Pacific. The Asia-Pacific Perspective: Redefining Obesity and its Treatment. Sydney : Health Communications Australia, 2000. URL: http://www.who. int/iris/handle/10665/206936
49. Examination Committee of Criteria for “Obesity Disease” in Japan; Japan Society for the Study of Obesity. New criteria for “obesity disease” in Japan // Circ. J. 2002. Vol. 66, N 11. Р. 987-992.
50. Маркова Т.Н., Кичигин В.А., Мадянов И.В. и др. Гормональнометаболические аспекты формирования ожирения и метаболического синдрома в этнических группах (на примере популяции Чувашской Республики) // Тер. арх. 2014. Т. 86, № 5. С. 73-77.
51. Labbe S.M., Caron A., Bakan I. et al. In vivo measurement of energy substrate contribution to cold induced brown adipose tissue thermo genesis // FASEB J. 2015. Vol. 29. P. 2046-2058.
52. Бондарева Э.А. Влияние эндогенных и экзогенных факторов на развитие ожирения // Вестн. Московского ун-та. Сер. XXIII : Антропология. 2016. № 4 С. 27-36.
53. Orozco-Solis R., Sassone-Corsi P. Epigenetic control and the circadian clock: linking metabolism to neuronal responses // Neuroscience. 2014. Vol. 264. Р. 76-87.
54. Климова Т.М., Федорова В.И., Балтахинова М.Е. и др. Трансформация характера питания и заболеваемость населения Республики Саха (Якутия) // Вопр. питания. 2015. Т. 84, № 3. Приложение. С. 117.
55. Джериева И.С., Волкова Н.И., Рапопорт С.И. Сменная работа как один из факторов риска развития артериальной гипертензии и метаболических нарушений // Рациональная фармакотер. в кардиологии. 2012. Т. 8, № 2. С. 185-189.
56. Бухтияров И.В., Рубцов М.Ю., Юшкова О.И. Профессиональный стресс в результате сменного труда как фактор риска нарушения здоровья работников // Анализ риска здоровью. 2016. № 3. С. 110-121.
57. Hartley T.A., Fekedulegn D., Burchfiel C.M. et al. Health Disparities among Police Officers. Thomas Publisher, 2014. Р. 21-35.
58. Burdelak W.B., Peplonska B., Bukowska A., Krysicka J. Rotating night shift work and health status among nurses and midwives // Occup. Environ. Med. 2013. Vol. 70. Р. A14-A15.
59. Ramin C., Devore E.E., Wang W., Pierre-Paul J. et al. Night shift work at specific age ranges and chronic disease risk factors // Occup. Environ. Med. 2015. Vol. 72. Р. 100-107.
60. Драпкина О.М., Сидорина Ю.О., Ивашкин В.Т. Роль продолжительности сна в развитии метаболического синдрома // Рос. мед. вести. 2014. Т. 19, № 1. С. 17-23.
61. Аметов А.С. Избранные лекции по эндокринологии : учебное пособие. 3-е изд., доп. и перераб. М. : МИА, 2016. 732 с.
62. Ахмадуллина Х.М., Ахмадуллин У.З., Кабиров Т.Р. Социальнопсихологические детерминанты аддиктивного поведения // Вестн. ВЭГУ. 2018. № 2 (94). С. 15-26.
63. Леонова Е.Н. Социально-психологические типы пищевого поведения // Вестн. Удмуртского ун-та. Сер. : Философия. Психология. Педагогика. 2017. Т. 27, № 2. С. 174-181.
64. Young-Hyman D., Davis C. Disordered eating behavior in individuals with diabetes: importance of context, evaluation, and classification // Diabetes Care. 2010. Vol. 33, N 3. P. 683-689.
65. Allison K. et al. Night eating syndrome and binge eating disorder among persons seeking bariatric surgery: prevalence and related features // Obesity. 2006. Vol. 14, suppl. 2. P. 77-82.
66. Караева А.Ф., Поляшова А.С., Чамсутдинов Н.У. Анализ образа жизни и факторов риска нарушений пищевого поведения в психодиетологической коррекции у лиц с избыточной массой тела и ожирением // Вестн. ДГМА. 2018. № 1 (26). С. 8-11.
67. Митрошина Е.В. Клинико-лабораторные особенности ожирения, манифестировавшего в пубертатный период, у юношей и мужчин : дис. … канд. мед. наук. Самара, 2011. 122 с.
68. Караева А.Ф., Поляшова А.С., Малаев Х.М. Влияние особенностей пищевого поведения и алиментарных факторов на формирование метаболических нарушений при различных степенях ожирения с учетом гендерных различий // Материалы Пятой юбилейной Межрегиональной научно-практической конференции ПФО “Актуальные вопросы питания населения”. Н. Новгород, 2015. С. 24-27.
69. Александров А.А., Бубнова М.Г., Кисляк О.А. и др. Профилактика сердечно-сосудистых заболеваний в детском и подростковом возрасте. Российские рекомендации // Рос. кардиол. журн. 2012. Т. 98, № 6 (прил. 1). С. 1-39.
70. Jensen J.D., Smed S. Cost-effective design of economic instruments in nutrition policy // Int. J. Behav. Nutr. Phys. Act. 2007. Vol. 4. Р. 14-29.
71. Алимова И.Л. Диагностика, лечение и профилактика ожирения у детей // Смоленский мед. альманах. 2016. № 3. С. 184-191.
72. Campos D., Hernandez-Torres J.J., Agil A. et al. Analysis of food advertising to children on Spanish television: probing exposure to television marketing // Arch. Med. Sci. 2016. Vol. 12, N 4. Р. 799807.
73. Бакиева Ч.Р., Дружинина Н.А., Насибуллина Л.М. и др. Формирование навыков здорового образа жизни у девочек-подростков с ожирением // Актуальные вопросы педиатрии : материалы межрегиональной научно-практической конференции с международным участием. М., 2015. С. 6-10.
74. Doring N., Hansson L.M., Andersson E.S. et al. Primary prevention of childhood obesity through counseling sessions at Swedish child health centers: design, method sand baseline sample characteristics of the PRIMROSE cluster-randomised trial // BMC Public Health. 2014. Vol. 47. Р. 335.
75. Candari C.J., Cyius J., Noite E. Assessing the Economic Costs of Unhealthy Diets and Low Physical Activity. Copenhagen : WHO Regional Office for Europe, 2017.
76. Третьяков А.А., Китанина К.Ю., Хадарцев А.А. Зависимость экономических потерь от нездорового питания (краткий обзор литературы с 2000 по 2016 гг.) // Вестн. новых мед. технологий. Электронное издание. 2018. № 5. С. 128-134. URL: http://medtsu.tuia. ru/VNMT/Buiietin/E2018-5/e2018-5.pdf
77. GBD 2015. Risk Factors Coiiaborators. Giobai, regional, and national comparative risk assessment of 79 behavioural, environmental and occupational, and metabolic risks or clusters of risks, 1990-2015: a systematic analysis for the Giobai Burden of Disease Study 2015 // Lancet. 2016. Voi. 388. Р. 1659-1624.
78. Coiiins C., Patterson A., Fitzgeraid D. Higher diet quaiity does not predict iower Medicare costs but does predict number of ciaims in mid-aged Austraiian women // Nutrients. 2011. Voi. 3. P. 40-48.
79. Rayner M., Scarborough P. The burden of food-reiated iii heaith in the UK // J. Epidemioi. Community Heaith. 2005. Voi. 59. P. 10541057.
80. Bahia L., Coutinho E.S., Barufaidi L.A. et ai. The costs of overweight and obesity-reiated diseases in the Braziiian pubiic heaith system: cross-sectionai study // BMC Pubiic Heaith. 2012. Voi. 12. Р. 440.
81. Onwudiwe N.C., Stuart B., Zuckerman I.H., Sorkin J.D. Obesity and medicare expenditure: accounting for age-reiated height ioss // Obesity (SiiverSpring). 2011. Voi. 19, N 1. Р. 204-211.
82. Крысанова В.С., Журавлева М.В., Дралова О.В. и др. Проблема ожирения и избыточной массы тела в Российской Федерации и ее фар-мако-экономическая оценка // Альманах клин. мед. 2015. Февраль, спецвып. 1. С. 36-41.
83. Петрова Т.Н., Колесникова Е.Н., Гончаров А.Ю., Чернов А.В. Клинико-патогенетические особенности развития и течения ожирения у лиц молодого возраста. Воронеж : Ива, 2017. 88 с.
References
1. Garvey W., Garber A.J., Mechanick J.I., Bray G.A., et ai. American association of ciinicai endocrinoiogists and American coiiege of endo-crinoiogy position statement on the 2014 advanced framework for a new diagnosis of obesity as a chronic disease. Endocr Pract. 2014; 20 (9): 977-89.
2. Worid Heaith Organization. Obesity and Overweight. Factsheet. WHO Media Centre. URL: https://www.who.int/ru/news-room/fact-sheets/ detaii/obesity-and-overweight
3. NCD Risk Factor Coiiaboration (NCD-RisC). Trends in aduit body-mass index in 200 countries from 1975 to 2014: a pooied anaiysis of 1698 popuiation-based measurement studies with 19-2 miiiion participants. Lancet. 2016; 387 (10 026): 1377-96.
4. Worid Heaith Organization. Giobai Heaith Risks: Mortaiity and Burden of Disease Attributabie to Seiected Major Risks, 2009. URL: http:// www.who.int/heaithinfo/giobai_burden_disease/giobai_heaith_risks/ en/index.htmi
5. Eckei N., Li Y., Kuxhaus O., et ai. Transition from metaboiic heaithy to unheaithy phenotypes and association with cardiovascuiar disease risk across BMI categories in 90 257 women (the Nurses’ Heaith Study): 30 year foiiow-up from a prospective cohort study. Lancet Diabetes Endocrinoi. 2018; 6 (9): 714-24.
6. Kerr J., Anderson C., Lippman S.M. Physicai activity, sedentary behavior, diet, and cancer: an update and emerging new evidence. Lancet Oncoi. 2017; 18 (8): e457-71.
7. Fiegai K.M., Kit B.K., Orpana H., et ai. Association of aii-cause mortaiity with overweight and obesity using standard body mass index categories: a systematic review and meta-anaiysis. JAMA. 2013; 309 (1): 71-82.
8. Baianova Yu. A., Shai’nova S. A., Deev A. D., et ai. on behaif of participants of a research ESSE-RF. Obesity in the Russian popuiation – preva-ience and associations with risk factors of chronic noninfectious diseases. Rossiyskiy kardioiogicheskiy zhurnai [Russian Journai of Cardioiogy]. 2018; 23 (6): 123-30. (in Russian)
9. Theodoro H., Rodrigues A.D., Mendes K.G., et ai. Reproductive characteristics and obesity in middie-aged women seen at an outpatient ciinic in southern Brazii. Menopause. 2012; 19 (9): 1022-8.
10. Mendes K.G., Theodoro H., Rodrigues A.D., Oiinto M.T.A. Preva-ience of metaboiic syndrome and its components in the menopausai transition: a systematic review. Cad Saude Pubiica. 2012; 28 (8): 1423-37.
11. Lovejoy J. Weight gain in women at midiife: the influence of menopause. Obes Manag. 2009; 10: 52-6.
12. Pradhan A.D. Sex differences in the metaboiic syndrome: impiica-tions for cardiovascuiar heaith in women. Ciin Chem. 2014; 60 (1): 44-52.
13. Riediger N.D., Ciara I. Prevaience of metaboiic syndrome in the Canadian aduit popuiation. Can Med Assoc J. 2011; 183 (15): E1127-34.
14. Da S., Linhares R., Horta B.L., et ai. Distribution of generai and abdominai obesity in aduits in a city in southern Brazii. Cad Saude Pubiica. 2012; 28 (3): 438-47.
15. Aives R.F.S., Faerstein E. Educationai in equaiity in the occurrence of abdominai obesity according to gender and coior/race: the Pro-Heaith Study, 1999-2001 and 2011-2012. Cad Saude Pubiica. 2016; 32 (2): e00077415.
16. Mead E., Batterham A.M., Atkinson G., Eiis L.J. Predicting future weight status from measurements made in eariy chiidhood: a novei iongi-tudinai approach appiied to Miiiennium Cohort Study data. Nutr Diabetes. 2016; 6: e200.
17. Ward Z.J., Long M.W., Resch S.C., et ai. Simuiation of growth trajectories of chiidhood obesity into aduithood. N Engi J Med. 2017; 377 (22): 2145-53.
18. Federai Ciinicai Recommendations (Protocois) about Maintaining Chiidren with Endocrine Diseases. In: I.I. Dedov, V.A. Peterkova (eds). Moscow: Praktika, 2014: 442 р. (in Russian)
19. Ogden C.L., Carroii M.D., Kit B.K., Fiegai K.M. Prevaience of chiidhood and aduit obesity in the United States, 2011-2012. JAMA. 2014; 311 (8): 806-14.
20. Kuprienko N.B., Smirnova N.N. Prevaience of excess body weight and obesity at chiidren of schooi age of St Petersburg. Profiiakticheskaya i kiinicheskaya meditsina [Preventive and Ciinicai Medicine]. 2018; 2 (67): 23-30. (in Russian)
21. Tutei’yan V.L., Baturin A.K., Kon’ I.Ya. et ai. Prevaience of obesity and excess body weight among the chiidren’s popuiation of the Russian Federation: muiticenter research. Pediatriya. Zhurnai im. G.N. Speranskogo [Pediatrics Journai named after G.N. Speransky]. 2014; 93 (5): 28-31. (in Russian)
22. Namazova-Baranova L.S., Eietskaya K.A., Kaytukova E.V., Makarova S.G. Assessment of physicai deveiopment of chiidren of an average and advanced schooi age: anaiysis of resuits of a one-stage research. Pe-diatricheskaya farmakologiya [Pediatric Pharmacology]. 2018; 15 (4): 333-42. (in Russian)
23. Ongoeva B.A., Alymbaev E.Sh., Kozhonazarova G.K., Karasheva N.T. Risk factors of formation of a metabolic syndrome at children. Byulleten’ nauki i praktiki [Bulletin of Science and Practice]. 2018; 4 (11): 101-9. (in Russian)
24. Tarantsova A.V. Unhealthy food of youth – risk factor of chronic noninfectious diseases of the nation. Evraziyskiy kardiologicheskiy zhurnal [Eurasian Heart Journal]. 2016; (3): 107. (in Russian)
25. Kazhina M.V. Pregnancy against the background of obesity: debut of a metabolic syndrome of mother and programming of a metabolic syndrome of foetus. Okhrana materinstva i detstva [Protection of Motherhood and Childhood]. 2018; 1 (31): 17-22. (in Russian)
26. Perez-Morales M.E., Bacardi-Gascon M., Jimenez-Cruz A. Childhood overweight and obesity prevention interventions among Hispanic children in the United States: systematic review. Nutr Hosp. 2012; 27 (5): 1415-21.
27. Smetanina S.A., Suplotova L.A., Khramova E.B., Girsh Ya.V. Obesity at mother and metabolic violations at posterity: potential impacts. Byulleten’ sibirskoy meditsiny [Bulletin of Siberian Medicine]. 2018; 7 (2): 93-9. (in Russian)
28. Simanenkov V.I., Tikhonov S.V., Il’yashevich I.G., et al. Epidemiology, social aspects and pathogenesis of obesity. Vestnik Severo-Zapad-novgo gosudarstvennovo meditsinskogo universiteta [Vestnik of the NorthWest State Medical University]. 2017; 9 (1): 21-7. (in Russian)
29. Levchuk L.V. Health, macro- and mikronutriyentny security of children of preschool and younger school age. Prevention of alimentary and dependent diseases: Diss. Ekaterinburg, 2018: 295 p. (in Russian)
30. Muromtseva G.A., Kontsevaya A.V., Konstantinov V.V., et al. Prevalence of risk factors of noninfectious diseases in the Russian population in 2012-2013. Results of the research ESSE-RF. Kardiovaskulyarnaya terapiya i profilaktika [Cardiovascular Therapy and Prevention]. 2014; 13 (6): 4-11. (in Russian)
31. Sports Russia: Quicker, Above, Stronger! Press Release VTslOM No. 3746. 28 August 2018. URL: https://wciom.ru/index.php?id=236&uid= 9272
32. Vinichenko S.N., Perevoshchikova N.K., Drakina S.A., Chernykh N.S. Role of family in formation of a healthy lifestyle of children preschool age. Mat’ i ditya v Kuzbasse [Mother and Child in Kuzbass]. 2017; 4 (71): 20-5. (in Russian)
33. Gavryushin M.Yu., Sazonova O.V., Gorbachev D.O., Frolova O.V. Hygienic assessment of the food status of different groups of the population using hardware methods of diagnostics. Aspirantskiy vestnik Privolzh’ya [Postgraduate Student’s Bulletin of the Volga Region]. 2018; (1-2): 33-8. (in Russian)
34. Sommer I., Griebler U., Mahlknecht P., et al. Socioeconomic inequalities in non-communicable diseases and their risk factors: an overview of systematic reviews. BMC Public Health. 2015; 15: 914-26.
35. Hosseinpoor A.R., Parker L.A., d’Espaignet E.T., Chatterji S. Socioeconomic inequality in smoking in low-income and middle-income countries: results from the World Health Survey. PLoS One. 2012; 7 (8): e42843.
36. Beltran-Sanchez H., Harhay M.O., Harhay M.M., McElligott S. Prevalence and trends of metabolic syndrome in the adult U.S. population, 1999-2010. J Am Coll Cardiol. 2013; 62 (8): 697-703.
37. Gutierrez-Fisac J.L., Guallar-Castillon P., Leon-Munoz L.M., et al. Prevalence of general and abdominal obesity in the adult population of Spain, 2008-2010: the ENRICA study. Obes Rev. 2012; 13 (4): 388-92.
38. Schienkiewitz A., Mensink G.B.M., Scheidt-Nave C. Comorbidity of overweight and obesity in a nationally representative sample of German adults aged 18-79 years. BMC Public Health. 2012; 12: 658.
39. Sardinha L.B., Santos D.A., Silva A.M., et al. Prevalence of overweight, obesity, and abdominal obesity in a representative sample of Portuguese adults. PLoS One. 2012; 7 (10): e47883.
40. Barquera S., Campos-Nonato I., Hernandez-Barrera L., et al. Prevalence of obesity in Mexican adults 2000-2012. Salud Publica Mex. 2013; 55 (suppl 2): S151-60.
41. Misra A., Shrivastava U. Obesity and dyslipidemia in South Asians. Nutrients. 2013; 5 (7): 2708-33.
42. Du T., Sun X., Yin P., et al. Secular trends in the prevalence of low risk factor burden for cardiovascular disease according to obesity status among Chinese adults, 1993-2009. BMC Public Health. 2014; 14: 961.
43. Chukwuonye I.I.,Chuku A., Onyeonoro U.U., et al. Prevalence of abdominal obesity in Abia State, Nigeria: results of a population-based house-to-house survey. Diabetes Metab Syndr Obes. 2013; 6: 285-91.
44. Lifschitz C. Early life factors influencing the risk of obesity. Pe-diatr Gastroenterol Hepatol Nutr. 2015; 18 (4): 217-23.
45. Zhernakova Yu.V.,. Zheleznova E.A, Chazova I.E., et al.; on behalf of participants of a research. Prevalence of abdominal obesity in territorial subjects of the Russian Federation and its communication with the social and economic status, results of an epidemiological research ESSE-RF. Tera-pevticheskiy arkhiv [Therapeutic Archive]. 2018; (10): 14-22. (in Russian)
46. Ganusenkova M.I., Aseeva A.A., Nelidova A.S., et al. Medico-social aspects of abdominal obesity at visitors of shopping centers of Tver. Tver-skoy meditsinskiy zhurnal [Tver Medical Journal]. 2017; (3): 81-3. (in Russian)
47. Belen’kaya L.V. Criteria of obesity in Asian population. Review of literature. Acta Biomedica Scientifica. 2018; 3 (3): 99-102. (in Russian)
48. World Health Organization. Regional Office for the Western Pacific. The Asia-Pacific Perspective: Redefining Obesity and its Treatment. Sydney: Health Communications Australia, 2000. URL: http://www.who. int/iris/handle/10665/206936
49. Examination Committee of Criteria for “Obesity Disease” in Japan; Japan Society for the Study of Obesity. New criteria for “obesity disease” in Japan. Circ J. 2002; 66 (11): 987-92.
50. Markova T.N., Kichigin V.A., Madyanov I.V., et al. Hormonal and metabolic aspects of formation of obesity and metabolic syndrome in ethnic groups (on the example of population of the Chuvash Republic). Terapevticheskiy arkhiv [Therapeutic Archive]. 2014; 86 (5): 73-7. (in Russian)
51. Labbe S.M., Caron A., Bakan I., et al. In vivo measurement of energy substrate contribution to cold induced brown adipose tissue thermo genesis. FASEB J. 2015; 29: 2046-58.
52. Bondareva E.A. Influence of endogenous and exogenous factors on development of obesity. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya XXIII. Antropologiya [Bulletin of Moscow University. Series XXIII. Anthropology]. 2016; (4): 27-36. (in Russian)
53. Orozco-Solis R., Sassone-Corsi P. Epigenetic control and the circadian clock: linking metabolism to neuronal responses. Neuroscience. 2014; 264: 76-87.
54. Klimova T.M., Fedorova V.I., Baltakhinova M.E., et al. Transformation of nature of food and population morbidity of the Sakha (Yakutia) Republic. Voprosy pitaniia [Problems of Nutrition]. 2015; 84 (S3): 117. (in Russian)
55. Dzherieva I.S., Volkova N.I., Rapoport S.I. Shift work as one of risk factors of development of arterial hypertension and metabolic violations.
Ratsional’naya farmakoterapiya v kardiologii [Rational Pharmacotherapy in Cardiology]. 2012; 8 (2): 185-9. (in Russian)
56. Bukhtiyarov I.V., Rubtsov M.Yu., Yushkova O.I. Professional stress as a result of replaceable work as risk factor of violation of health of workers. Analiz riska zdorov’yu [Health Risks Analysis]. 2016; (3): 110
21. (in Russian)
57. Hartley T.A., Fekedulegn D., Burchfiei C.M., et al. Health Disparities among Police Officers. Thomas Publisher, 2014; 21-35.
58. Burdelak W.B., Peplonska B., Bukowska A., Krysicka J. Rotating night shift work and health status among nurses and midwives. Occup Environ Med. 2013; 70: A14-5.
59. Ramin C., Devore E.E., Wang W., Pierre-Paul J., et al. Night shift work at specific age ranges and chronic disease risk factors. Occup Environ Med. 2015; 72: 100-7.
60. Drapkina O.M., Sidorina Yu.O., Ivashkin V.T. Dream duration role in development of a metabolic syndrome. Rossiyskie meditsinskie vesti [Russian Medical Lead]. 2014; 19 (1): 17-23. (in Russian)
61. Ametov A.S. Chosen Lectures on Endocrinology: 3rd ed., additional and revised. Moscow: MIA, 2016: 732 p. (in Russian)
62. Akhmadullina Kh.M., Akhmadullin U.Z., Kabirov T.R. Social and psychological determinants of addictive behavior. Vestnik VEGU [Bulletin of VEGU]. 2018. 2 (94): 15-26. (in Russian)
63. Leonova E.N. Social and psychological types of food behavior. Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriya: Filosofiya. Psikhologiya. Pedagogika[Bulletin of Udmurt University. Series: Philosophy. Psychology. Pedagogy]. 2017; 27 (2): 174-81. (in Russian)
64. Young-Hyman D., Davis C. Disordered eating behavior in individuals with diabetes: importance of context, evaluation, and classification. Diabetes Care. 2010; 33 (3): 683-9.
65. Allison K., et al. Night eating syndrome and binge eating disorder among persons seeking bariatric surgery: prevalence and related features. Obesity. 2006; 14 (suppl 2): 77-82.
66. Karaeva A.F., Polyashova A.S., Chamsutdinov N.U. The analysis of a way of life and risk factors of violations of food behavior in psychonutritional correction at persons with the excess body weight and obesity. Vestnik DGMA [Bulletin of DGMA]. 2018; 1 (26): 8-11. (in Russian)
67. Mitroshina E.V. Clinical laboratory features of the obesity demonstrating during the pubertal period at young men and men: Diss. Samara, 2011: 122 р. (in Russian)
68. Karaeva A.F., Polyashova A.S., Malaev Kh.M. Influence of features of food behavior and alimentary factors on formation of metabolic violations at various degrees of obesity taking into account gender distinctions. In: Materials of the Fifth Anniversary Interregional Scientific and Practical Conference of Volga Federal District “Topical Issues of Food of the Population”. N. Novgorod, 2015: 24-7. (in Russian)
69. Aleksandrov A.A., Bubnova M.G., Kislyak O.A., et al. Prevention of cardiovascular diseases at children’s and teenage age. Russian recommendations. Rossiyskiy kardiologicheskiy zhurnal [Russian Journal of Cardiology]. 2012; 98 (6 appl 1): 1-39. (in Russian)
70. Jensen J.D., Smed S. Cost-effective design of economic instruments in nutrition policy. Int J Behav Nutr Phys Act. 2007; 4: 14-29.
71. Alimova I.L. Diagnostics, treatment and prevention of obesity at children. Smolenskiy meditsinskiy al’manakh [Smolensk Medical Almanac]. 2016; (3): 184-91. (in Russian)
72. Campos D., Hernandez-Torres J.J., Agil A., et al. Analysis of food advertising to children on Spanish television: probing exposure to television marketing. Arch Med Sci. 2016; 12 (4): 799-807.
73. Bakieva Ch.R., Druzhinina N.A., Nasibullina L.M., et al. Formation of skills of a healthy lifestyle at teenage girls with obesity. In: Materials of an Interregional Scientific and Practical Conference with the International Participation “Topical Issues of Pediatrics”. Moscow, 2015: 6-10. (in Russian)
74. Doring N., Hansson L.M., Andersson E.S., et al. Primary prevention of childhood obesity through counseling sessions at Swedish child health centers: design, method sand baseline sample characteristics of the PRIMROSE cluster-randomised trial. BMC Public Health. 2014; 47: 335.
75. Candari C.J., Cylus J., Nolte E. Assessing the Economic Costs of Unhealthy Diets and Low Physical Activity. Copenhagen: WHO Regional Office for Europe, 2017.
76. Tret’yakov A.A., Kitanina K.Yu., Khadartsev A.A. Dependence of economic losses on unhealthy food (the short review of literature from 2000 to 2016). Vestnik novykh meditsinskikh tekhnologiy. Elektronnoe izdanie [Bulletin of New Medical Technologies. Electronic edition]. 2018; (5): 128-34. URL: http://medtsu.tula.ru/VNMT/Bulletin/E2018-5/ e2018-5.pdf (in Russian)
77. GBD 2015. Risk Factors Collaborators. Global, regional, and national comparative risk assessment of 79 behavioural, environmental and occupational, and metabolic risks or clusters of risks, 1990-2015: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2015. Lancet. 2016; 388: 1659-24.
78. Collins C., Patterson A., Fitzgerald D. Higher diet quality does not predict lower Medicare costs but does predict number of claims in mid-aged Australian women. Nutrients. 2011; 3: 40-8.
79. Rayner M., Scarborough P. The burden of food-related ill health in the UK. J Epidemiol Community Health. 2005; 59: 1054-7.
80. Bahia L., Coutinho E.S., Barufaldi L.A., et al. The costs of overweight and obesity-related diseases in the Brazilian public health system: cross-sectional study. BMC Public Health. 2012; 12: 440.
81. Onwudiwe N.C., Stuart B., Zuckerman I.H., Sorkin J.D. Obesity and medicare expenditure: accounting for age-related height loss. Obesity (Silver Spring). 2011; 19 (1): 204-11.
82. Krysanova V.S., Zhuravleva M.V., Dralova O.V., et al. Problem of obesity and excess body weight in the Russian Federation and its phar-macoeconomic assessment. Al’manakh klinicheskoy meditsiny [Almanac of Clinical Medicine]. 2015; February (special issue 1): 36-41. (in Russian)
83. Petrova T.N., Kolesnikova E.N., Goncharov A.Yu., Chernov A.V. Clinical and Pathogenetic Features of the Development and Course of Obesity at Persons of Young Age. Voronezh: Iva, 2017: 88 p. (in Russian)