Смертность: небереженого и черт не убережет
Опрос, который проводили немцы, был сделан очень давно – к началу лета 2020 года. Уже к концу августа они взяли официальные цифры по росту смертности от коронавируса. Самыми низкими они были в странах, с наибольшей склонностью населения к антиковидным мерам. Во Франции, например, рост составил всего 6,3%, а в России – 264,2%. Мы выбрали именно проценты, а не абсолютные числа смертности как раз по указанной выше причине – из-за того, что абсолютные цифры коронавирусной смертности у нас занижены в несколько раз.
Вверху: склонность населения восьми стран к соблюдению антиковидных ограничений на начало лета 2020 года. Внизу: скорость роста коронавирусной смертности за лето 2020 года в тех же странах / ©Jürgen Margraf et al.
Исследователи комментируют это так: «Бросается в глаза, что увеличение смертности в процентах в четырех странах с наименьшей склонностью населения к таким мерам в среднем составило 81,3%. А в четырех странах с наибольшей склонностью населения к подобным мерам – только 8,4%». Почти десятикратная разница действительно режет глаз.
Новая работа делает большой вклад в объяснение загадочных межстрановых разрывов в смертности, долгое время с трудом поддававшихся пониманию. Действительно, долго было непонятно, почему смертность в США настолько выше, чем в ряде других западных стран, а в России – выше, чем даже в США.
Разумеется, склонность населения к соблюдению антиковидных мер – не единственный значимый фактор. Близким по значимости, судя по всему, является политика государства. Например, в Великобритании, несмотря на склонность населения к маскам и прочему, правительство долго и упорно отказывалось от всеобщих локдаунов – они претили той модели взаимодействия государства и общества, что модна в этом островном государстве в наши дни. Напротив, в США власти – даже при Трампе, за счет самостоятельности губернаторов, принимавших решения о локдаунах – действовали в основном иначе. Поэтому, по доступным на сегодня данным, в Штатах 169 коронавирусных смертей на 100 тысяч жителей, а в Великобритании – 191.
Во Франции и Испании ситуация промежуточная: местные власти тоже весьма поздно принимали решения о локдауне и старались побыстрее их снимать. Но все же запоздали не так сильно, как англичане. Поэтому испанская коронавирусная смертность – 162 человека на сто тысяч жителей, а французская – 143 человека.
В Швеции и Польше важную роль сыграли дополнительные факторы. Шведы вели (и ведут) образ жизни с очень низким уровнем социальных контактов, что во многом снизило их уязвимость к эпидемии. У них всего 133 коронавирусные смерти на сто тысяч жителей. Поляки на первом этапе пытались (и сперва получалось) энергично внедрять локдауны – с марта 2020 года – даже несмотря на скептическое отношения к ним населения. Впрочем, видимо, отсутствие поддержки населения все равно нельзя обойти: с течением времени фактическая строгость ограничений упала. В итоге польская коронавирусная смертность – 141 человек на сто тысяч.
Резко выделяется на этом фоне наша страна. Используя избыточную смертность как ориентир по коронавирусной, можно утверждать, что здесь от новой болезни на 1 марта 2021 года погибло не менее 290 человек на сто тысяч. Это вдвое больше, чем в Швеции, и в полтора раза больше, чем в Великобритании. Даже если коронавирусные цифры по другим странам не вполне точны – там тоже бывают ошибки в диагностике – смело можно утверждать, что Россия по ним на одном из первых мест в мире. И гарантированно опережает остальные семь стран из работы немецких исследователей.
Эта уникальная в своей трагичности ситуация, по всей видимости, сложилась из сочетания наименее склонного к антиковидным ограничениям населения и наименее склонных к введению локдаунов властей. Как мы уже отмечали, пользуясь неточной коронавирусной статистикой, руководство нашего государства, по всей видимости, воспринимают текущую эпидемию в несколько раз более слабой, чем она есть на самом деле. Поэтому и особого смысла в «закручивании гаек» по коронавирусным ограничениям никто не видит.
Продолжение следует…