Идентичность: с какими трудностями сталкиваются небинарные люди?

Следующая важная структурная составляющая гендера — это гендерная идентичность, наш внутренний опыт и самоопределение. Он может соответствовать полу, который был приписан человеку при рождении, или отличаться от него. Сам термин впервые ввел психоаналитик Роберт Столлер в 1963 году — он говорил про трансгендеров и о том, что их гендерная идентичность отличается от половой принадлежности. Его концепция тоже строилась на разделении биологического пола и гендера: изучение пола является предметной областью биологии и физиологии, тогда как гендер может быть предметом исследований в психологии и социологии. Само слово «идентичность» обозначает именно социально-психологическое содержание нашей личности, то есть то, что мы обретаем в процессе социализации.

Поэтому идентичности обычно делятся на категории. Чаще всего гендер рассматривается как бинарная система с двумя жестко фиксированными вариантами: мужским или женским. Они основаны на репродуктивных функциях и анатомии человека. Но бинарный взгляд не в состоянии охватить даже биологический аспект гендера, поскольку, как мы уже говорили, в практике известны случаи рождения детей с неоднозначными половыми признаками, например, интерсексов. Поэтому со всей своей строгостью и стереотипами бинарная система подходит не всем. Она включает только носителей цисгендерной идентичности, то есть людей, чьё гендерное самоопределение совпадает с биологическим полом.

Другая категория включает в себя спектр небинарной гендерной системы, который не соответствует стандартам и нормам людей с бинарным взглядом. Термин небинарная гендерная идентичность имеет аналогичное значение со словом гендерквир. Гендерквир может вписываться в традиционный спектр с его полюсами от маскулинности до феминности, а может выходить за его рамки.

Гендерквиры отрицают поведение в социуме, характерное для определенного пола, добиваясь свободы, выражающейся полным отказом от установленных поведенческих норм и социальных ролей по половому признаку. Концепция гендерквира заостряет внимание на том, что отказ от бинарного понимания гендерной идентичности не сводится к пониманию возможности комбинации мужских и женских черт в рамках отдельной личности.

Полная ликвидация пола и гендера у человека с использованием инновационных биотехнологий в репродуктивной сфере рассматривается в общественно-политическом движении «постгендеризма». По мнению его представителей, фундаментальная гендерная система негативно влияет на каждого отдельного индивида и общество в целом. Идеи течения можно обнаружить в книге канадской феминистки Шумламит Файрстоун «Диалектика пола», где она рассматривает перспективы революции для будущего общества с устранением разделения по биологическому полу и заменой продолжения рода искусственным размножением.

Отказ от гендерных установок и стереотипов рассматривается как необходимость в рамках гуманистически-интеллектуального феминизма, в котором противостояние маскулинизации основано на том, что в социуме маскулинная культура деформирует и подавляет не только женщин, но и мужчин, так как в ней утверждается культ силы. Эти идеи поддерживаются большим набором социальных практик: от гендерированных форматов одежды и обращений до сексуальной эксплуатации и насилия — и чего угодно ещё, что мы можем идентифицировать в качестве компонента гендера.

В спектре небинарных идентичностей выделяются две группы явлений: трансгендерность и агендерность. Трансгендерность означает идентификацию себя с гендером либо противоположным биологическому полу, либо с другими идентичностями, выходящими за рамки бинарной системы. Сюда относятся:

• андрогинность, которая используется для внешнего описания людей с точки зрения определенных маскулинных и феминных черт, подразумевает, прежде всего, воспринимаемые и оцениваемые нами паттерны фенотипа (внешность, поведение) и связана с гендерной презентацией/экспрессией, а не идентичностью;
• гендерфлюидность, включающая людей, гибких в отношении своей гендерной принадлежности, — они могут переходить от одной идентичности к другой или проявлять маркеры различных гендеров одновременно;
• транссексуальность, при которой гендерная идентичность противоположна приписанному при рождении полу человека и вызывает тяжёлый психологический дискомфорт из-за несоответствия самоощущения социальным ожиданиям — гендерную дисфорию.

Трансгендерные люди зачастую переживают телесную и социальную дисфорию. Они сталкиваются с игнорированием и маргинализацией со стороны общества, и специалисты нередко приписывают им «замешательство в части полового самоопределения» («genderconfusion»). Индивидуумы, не соответствующие социальным ожиданиям по поводу пола, могут подвергаться стигматизации. Трансгендерные люди нередко подвергаются преследованиям и нападкам, а окружающие могут обращаться с ними как с представителями другого пола (иногда они делают это преднамеренно). Такое обращение часто оказывается вредоносным для человека и вызывает у него негативные чувства, эмоции и их последствия — серьезные психологические травмы.

Дисфории также подвержены люди-интерсексы. Небинарность не относится к интерсекс-состояниям, потому что она не является одной из возможных идентичностей. В прошлом при рождении ребенка с анатомическими особенностями интерсексуальности врачи зачастую сразу проводили операцию для формирования либо мужских, либо женских гениталий. Некоторые сообщали родителям об этой аномалии и позволяли им выбрать пол ребенка, но часто эти процедуры проводились без согласия родителей — им могли вообще ничего не сообщить. В любом случае дети, которым был предписан пол, и которые подверглись хирургическому вмешательству для достижения физического соответствия этому полу на уровне тела, в последующие годы жизни часто идентифицировали себя с другим полом, и у многих из них развилась гендерная дисфория.

Например, Доктор Мани, который ввел термин «гендер», как раз работал с транссексуалами и интерсексами. Изначально для их обозначения он выбрал термин «гермафродит», но его использование некорректно, потому что люди, как и все млекопитающие, не могут иметь две полноценные половые системы. Он говорил, что благодаря хирургической операции, социализации и гормональной терапии дети могут успешно адаптироваться к особенностям того пола, который выберут для них родители. По его теории генетический пол не обязательно должен соответствовать психологическому. Вообще он первый начал разговор о том, что тело и то, что находится в голове — вещи напрямую не связанные. Но Мани не ограничился одними только теориями и задумал грандиозный, но негуманный эксперимент, чтобы доказать, что при рождении ребёнок является гендерно-нейтральным, а половая принадлежность определяется воспитанием в первые годы жизни.

В 1965 году в Канаде родились мальчики-близнецы Брайан и Брюс. В возрасте восьми месяцев врач диагностировал у них фимоз, который вызывал трудности с мочеиспусканием, и назначил операцию. Но из-за ошибки хирурга гениталии Брюса были сильно повреждены. Отчаявшиеся родители однажды увидели по телевизору доктора Джона Мани, который вещал о том, что его команда успешно проводит операции по смене пола. Они написали ему письмо, и доктор, конечно же, заинтересовался уникальной ситуацией.

Мани был автором теории гендерной нейтральности интерсексов. Он верил, что при работе с такими детьми хирурги должны сами «задавать» наиболее подходящий пол сразу после рождения ребенка, поскольку такие дети появляются на свет «гендерно нейтральными». Его оппоненты утверждали, что эта теория применима только к ограниченной подгруппе детей — а именно детей, родившихся с неоднозначными гениталиями. Но Мани верил, что его теорию можно применять ко всем детям, и что Брюс предоставлял ему возможность доказать её правильность, особенно учитывая, что его близнец Брайан идеально подходил для проведения контрольных сравнений.

Учёный предложил воспитывать Брюса как девочку и никогда не рассказывать ему о происшествии. Мани убедил родителей, что это избавит их ребёнка от множества психологических проблем. В год и восемь месяцев Брюса Реймера официально переименовали в Бренду.

Доктор Мани объявил миру о том, насколько успешным оказался его эксперимент, и мальчика, при правильном воспитании, можно превратить в девочку. Когда Брюс-Бренда достиг подросткового возраста, ему стали давать эстроген, чтобы стимулировать рост груди, а потом психолог стал настаивать на новой операции, в ходе которой Бренде должны были сформировать женские половые органы. 13-летний подросток взбунтовался. Он прекратил визиты к доктору Мани и даже пригрозил родителям, что если они попытаются сделать это против его воли, он покончит жизнь самоубийством. Ребёнок и родители жили в постоянном стрессе и однажды открыли Брюсу правду о его поле. Это стало для него шоком, и после очередной попытки суицида он начал борьбу за возвращение к жизни в качестве мужчины.

Он сменил имя на Дэвид, остриг волосы и начал носить мужскую одежду. В 1997 году он прошел через серию реконструктивных операций, чтобы вернуть физические признаки пола. Эта история получила широкую огласку, опровергла теорию доктора Мани о том, что гендер формируется исключительно воспитанием, и дала начало новым исследованиям соответствия пола и самосознания.

Существует теория гендерной схемы: согласно ей детей постоянно поощряют рассматривать мир с точки зрения, соответствует ли та или иная игрушка или вид активности их половой принадлежности. И, хотя принятие гендерных ролей происходит задолго до подросткового возраста, именно в период пубертата на основе принятия новой телесности и целостного изменения самоидентичности происходит формирование представления о гендерной роли. В период юности и взрослости оно определяет свободу выбора, вариативность поведения в разных ситуациях и функционирование личности.

Гендер как социальная категория: зачем обществу нужно гендерное разделение?

Гендер формируется в социуме. Сегодня наблюдается тенденция к некоторому «размыванию» гендерных границ, что является закономерным этапом развития общества. В развитых странах возможность получения равного образования и развития в профессиональном отношении, отсутствие четкого разделения обязанностей в семье привело к смягчению жестких полоролевых установок. В книге Арона Исааковича Белкина «Третий пол» это рассматривается как «сознательный гермафродитизм» в психологическом плане (вспомните, мы уже говорили о концепции андрогинности Сандры Бем).

Как правило, пол новорожденного ребёнка определяется как мужской или женский, и, вслед за биологическим полом, ребенку автоматически присваивается и гендер, который-то, чаще всего, и влияет на всю его дальнейшую жизнь. То есть гендер — это социально сконструированный кластер.

Почему же для разграничения людей на основные группы выбран именно гендер, а не другие критерии, например, рост вес или цвет глаз? Просто эти признаки не имеют такой значимости в обществе и в принципе могут варьироваться внутри групп людей. Сама структура общества и организация повседневной жизни в нем построена на наличии двух дистинктивных групп — мужчин и женщин. Поэтому общество прилагает огромные усилия, чтобы постоянно поддерживать это разделение. Оно институализирует гендер, то есть вводит его в социальное обращение через важнейшие общественные институты: семью, систему образования, законодательство и религию. Поэтому в жизни, культуре и обществе гендерные роли создают разный опыт для мужчин и женщин.

Если в таком обществе господствующее положение занимают мужчины, то именно мужская перспектива закрепляется в доминирующей культуре и идеологии и, следовательно, применяется для общества в целом. Утверждение идеологии доминирующей группы достигается посредством использования языка в различных дискурсах. Именно язык воссоздает гендерные отношения, установленные в обществе, через существующие в нем концепты, употребление мужского/женского рода, прилагательных, ассоциированных с мужским/женским референтом, различные феминитивы и маскулинитивы. Языковое поведение, как и гендерное — всегда приобретённое в обществе в процессе взаимодействия с людьми. Разговор о пластичности и изменчивости языка поднимается современными феминистками, поскольку языковая деятельность имеет гендерную специфику. Исследование языка может многое рассказать о природе, структуре, формировании и постоянном воспроизведении гендерных отношений в обществе, поэтому использование феминитивов для повышения видимости женщин в обществе — тоже гендерная история.

В 70-х годах новое значение гендеру придали британские феминистки, а уже в 80–90-е годы понятие гендера как «социального пола» стало активно использоваться феминистскими исследователями, привлекая внимание к сфере управления и власти в контексте патриархального общества, в котором экономические, политические и культурные средства используются для поддержания представления о различиях мужчин и женщин.

Если первая и вторая волны феминизма относятся, главным образом, к движению суфражисток за предоставление женщинам избирательного права и права собственности, а также против дискриминации в политической и экономической жизни, то третья волна как раз совпала с развитием гендерного подхода. Если раньше категории «женственности» и «мужественности» считались природной данностью, подобно этносу, то теперь они воспринимаются как нечто гибкое, что человек способен сконструировать самостоятельно, попадая в социум. Для новых, собственно гендерных, исследований характерно изучение различных сфер человеческой жизни, где сохраняется неравенство между полами (или между разными группами внутри одного и того же пола) — религии, брачных отношений, сексуального и домашнего насилия, красоты как навязываемого конструкта в контексте теорий тела, работы, где сохраняется неравенство в зарплатах (на среднестатистическом уровне) и «эффект стеклянного потолка», то есть специфические препятствия, стоящие перед женщинами, стремящимися достичь высоких ступеней в карьере, такие как распределение домашних обязанностей и ответственности по уходу за детьми и их воспитанию.

Так зачем же тогда существует гендерное разделение и гендерная социализация? В книге Джины Риппон «Гендерный мозг» объясняется мысль о том, что в патриархальном обществе категоризация и разделение типично женского и типичного мужского поведения приводят к появлению самых закоренелых практик дискриминации. Государственные механизмы — правовые, политические и идеологические — работают на то, чтобы использовать социально организованные различия между полами в свою пользу. Они продвигают идеологии того, какие роли должны быть у мужчин и женщин. Государство действует, можно сказать, нормативно и давит морально, прописывая законы и в этом смысле по-разному конструируя мужественность и женственность. Привычный гендерный порядок, по мнению Риппон, стал анахронизмом, который тормозит общественное развитие, так как создает массу препятствий для раскрытия личностного потенциала и мужчин, и женщин, которые «загнаны» в рамки своих гендерных ролей и ограничены в самораскрытии. Это значит, что традиционные принципы уже стали архаикой и не отвечают вызовам времени. Гендерный порядок стал невыгоден для общества ни экономически, ни социально, ни политически.

Гендерные исследования, особенно квир-исследования, неоднократно подвергались критике со стороны приверженцев патриархальной идеологии. Например, Папа Римский говорил об «идеологической колонизации», утверждая, что «гендерная идеология» угрожает традиционным семьям и плодородной гетеросексуальности. Франция была одной из первых стран, где это утверждение привело к общественному резонансу, когда в 2013 году католические движения вышли на улицы Парижа против законопроекта о легализации однополых браков и усыновлений. Этот страх имеет глубокие исторические корни, поскольку обществу удобно существующее гендерное разделение, несмотря на то, что форсированная токсичная маскулинность, как и другие стереотипы, мешает жить носителям любого гендера.

Существуют «Международные сети гендерных исследований», которые объединяют различных исследователей-гендерологов по всему миру. Самая крупная и мощная из сетей организована при Гендерном институте Лондонской школы экономики в 1996-м. В числе своих задач она видит поддержку проектов гендерных исследований; развитие теории этики, справедливости и демократии с учетом гендерного фактора; расширение перспективы социальной политики, включая в круг её внимания тех, кто был несправедливо обойден защитой — не только женщин, но и сексуальные меньшинства. Еще одна из известных Сетей в Восточной Европе развивалась в Центрально-Европейском университете в Будапеште, однако в 2018 году программы по гендерным исследованиям в Венгрии были запрещены. В тексте заявления премьер-министра Венгрии Виктора Орбана было указано, что позиция правительства заключается в том, что люди рождаются либо мужчинами, либо женщинами, и власть не считает приемлемым говорить о социально сконструированных, а не о биологических полах. Также Орбан объявил, что «они [гендерные исследования] разрушают ориентированный на ценности образ мышления», — иными словами, вскрывают социальные и культурные механизмы, с помощью которых в традиционном обществе формируется неравенство людей на основе их биологического пола.

Движения, отрицающие небинарные идентичности, набирают силу в основном в Центральной и Восточной Европе, особенно в Венгрии, Польше и России. В 2021 году Всемирный банк поставил Россию на 129-е место в рейтинге гендерного равенства рядом с Бурунди и Угандой. А по результатам исследования Аналитического центра НАФИ, российских женщин менее охотно берут на работу и платят им в среднем на 28% меньше, чем мужчинам с той же квалификацией. Женщины реже занимают руководящие должности или занимаются бизнесом, но чаще несут ответственность за детей и пожилых родственников. Несмотря на это, гендерные исследования в России развиваются крайне медленно. Первые российские центры гендерных исследований появились в 90-х годах и часто имели статус НКО. Многие из них работали благодаря финансированию из-за рубежа. После 2000 года они или закрылись, как Московский центр гендерных исследований, или получили статус иностранного агента, как Центр социальной политики и гендерных исследований в Саратове. Во многом это связано с политикой государства, которое защищает консервативные устои. В 2020 году был принят президентский законопроект о закреплении в Семейном кодексе приоритета Конституции РФ, а именно норм о защите семьи, сохранении традиционных семейных ценностей, защите института брака как союза мужчины и женщины.

В современном мире гендерные стереотипы могут негативно влиять даже на цисгендерного человека, не говоря уже о представителях трансгендерных идентичностей. В обществе ярлыков ограничиваются возможности самореализации любого, кто рискует не соответствовать установленным рамкам нормы в бинарной системе гендера. Четкое разделение мужского и женского порождает строгую стигматизацию, когда любое проявление несвойственных традиционным характеристик вызывает у общества негатив. Хотя с точки зрения науки биологические признаки и различия мужчин и женщин не исчезают, а демонтаж гендерной идентичности подразумевает лишь уход от четко присвоенных в соответствии с половой принадлежностью ролей в обществе. Гендерные стереотипы конструируют гендерную дисфорию, рождают токсичную маскулинность и мизогинию, с которыми современному обществу может быть не по пути.

источник